В государствах постсоветского пространства существуют различные подходы к определению видов субъектов отмывания преступных доходов. В уголовном законодательстве некоторых государств – участников СНГ в нормах, которые предусматривают ответственность за отмывание, существует специальное указание на признаки субъекта преступления.
Так, например, согласно ст. 235 (легализация «отмывание» материальных ценностей, приобретенных преступным путем) УК Республике Беларусь уголовной ответственности за легализацию материальных ценностей, приобретенных преступным путем, не подлежит исполнитель предикатного преступления. Таким образом, субъектом легализации доходов, приобретенных преступным путем, в Республике Беларусь могут быть лица, прикосновенные к преступлению. Участники предикатного преступления несут уголовную ответственность только за преступное приобретение материальных ценностей.
Интересен подход законодателя РФ к определению субъекта отмывания преступных доходов. Он установил различную ответственность за отмывание доходов, полученных преступным путем: для тех, кто принимал участие в совершении предикатного преступления (ст. 174-1 (легализация (отмывание) средств или другого имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления)), и для тех, кто заранее не обещал совершить отмывание преступных доходов (ст. 174 (легализация (отмывание) средств или другого имущества, приобретенных другими лицами преступным путем)).
Учитывая большую степень общественной опасности лица, которое отмывает полученные им доходы, по сравнению с прикосновенным лицом, законодатель России дифференцировал ответственность. Так, за заранее не обещанную легализацию лицо несет меньшую ответственность, чем если бы оно принимало участие в предикатном преступлении как непосредственный исполнитель или соучастник.
Вместе с тем, вызывает сомнение утверждение В.И. Михайлова, что субъектами преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ в редакции 2001 г., могут выступать подстрекатели или организаторы первичного преступления. Они не могут быть субъектами прикосновенного преступления, поскольку это противоречит положениям институтов соучастия и прикосновенности. Эти лица могут являться соучастниками преступления, предусмотренного ст. 174-1 УК РФ.
Исходя из содержания ст. 209 УК Украины можно выделить два вида субъектов преступления:
- лица, которые принимали участие в совершении предикатного деяния, а потом совершили отмывание преступных доходов;
- лица, которые не принимали участия в совершение предикатного преступления, а потом совершили отмывание преступных доходов.
В судебной практике Украины встречается разное понимание судьями признаков субъекта отмывания, а также довольно любопытные случаи, когда судьи выносят оправдательные приговоры в делах по отмыванию в связи с отсутствием признаков субъекта преступления.
Так, например, судья Нахимовского районного суда г. Севастополя, рассматривая уголовное дело по обвинению К. и Д. в преступлениях, предусмотренных ч. 4 ст. 190 и ч. 2 ст. 209 УК Украины, оправдал данных лиц в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 209 УК Украины. В приговоре судья указал, что «органом следствия подсудимым вменялась в обвинение и ст. 209 ч. 2 УК Украины. Суд полагает, что по данной статье их следует оправдать, поскольку в их действиях в судебном заседании и собранными материалами уголовного дела не нашло свое подтверждение, что подсудимые занимались легализацией (отмыванием) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем, поскольку они не являются субъектами данного преступления, так как не являются юридическими лицами».
Пленум Верховного Суда Украины в п. 17 Постановления от 15 апреля 2005 года № 5 «О практике применения судами законодательства об уголовной ответственности за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем» разъясняет судам, что «субъектом преступления, состав которого предусмотрен в ст. 198 УК, является лишь лицо, которое не получало имущества преступным путем, а по ст. 209 УК – как лицо, которое получило средства или иное имущество преступным путем, так и то, которое заранее пообещало совершить предусмотренные этой статьей действия для легализации средств или имущества, полученных вследствие совершения предикатного деяния».
Вместе с тем, до разъяснения Пленума Верховного Суда Украины правоприменительные органы Украины по-разному толковали признаки субъекта отмывания преступных доходов.
Так, например, следователем СО ЛГУ УМВД Украины в Луганской области было вынесено постановление о прекращении уголовного дела на основании п. 2 ст. 6 УПК Украины, возбужденного в отношении должностных лиц, совершивших отмывание преступных доходов, добытых вследствие нарушения ими порядка занятия хозяйственной деятельностью.
В обоснование прекращения уголовного дела следователь указал в своем решении, что «по ст. 209 УК Украины должно отвечать лицо, не участвовавшее в качестве исполнителя или соучастника в первичном (предикатном) преступлении, вследствие совершения которого добыто имущество – предмет последующей легализации. Лицо, совершившее предикатное преступление и последующие действия, которые охватываются понятием легализации, должно нести ответственность только за совершение первичного (предикатного) преступного деяния, предусмотренного соответствующей статьей УК Украины, без дополнительного инкриминирования ему ст. 209 УК Украины. Квалификация по совокупности означает игнорирование требований ч. 3 ст. 2 УК Украины, которая запрещает привлекать к уголовной ответственности за одно и то же преступление более одного раза».
Исходя из решения по данному делу, правоприменитель пришел к выводу, что субъектом отмывания преступных доходов может быть только прикосновенное лиц.
Практике применения ст. 209 УК Украины до принятия Постановления Пленум Верховного Суда Украины от 15 апреля 2005 года № 5 «О практике применения судами законодательства об уголовной ответственности за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем» известны уголовные дела, в которых фигурировали в качестве субъектов отмывания исполнители предикатных преступлений.
Так, Центральным районным судом г. Николаева в 2004 году был осужден Ш. за преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 190, ч. 1 ст. 209 и ч. 1 ст. 255 УК Украины. Суд установил, что Ш. создал в г. Николаеве преступную организацию, которая мошенническим путем завладевала денежными средствами жителей города. Преступные доходы Ш. использовал в предпринимательской деятельности. Часть средств расходовал для функционирования преступной организации.
Участники преступной организации разработали механизм завладения чужими деньгами по принципу известных на постсоветском пространстве «финансовых пирамид». Ш. создал Николаевскую областную благотворительную организацию «Лювена», на счет которой поступали деньги от потерпевших в качестве вступительного взноса за членство в ней и перспективу получения части денежных средств, вносимых в организацию лицами, становящимися членами НОБО «Лювена» уже после их вступления в нее. За период существования организации на ее счет в качестве благотворительных взносов было перечислено денежных средств на сумму более 1 млн. грн..
Центральный районный суд г. Николаева осудил Ш. за отмывание преступных доходов, несмотря на то что он совершил преступление, в результате которого добыл такие доходы.
В юридической литературе Украины встречаются разные подходы к пониманию видов субъектов отмывания.
По мнению Г.А. Усатого, лицо, которое совершило первичное преступление с последующей легализацией полученных от этого преступления средств, не может нести уголовную ответственность по правилам реальной совокупности (ст. 209 плюс соответствующая статья УК Украины, которая предусматривает ответственность за преступное получение средств или другого имущества). Такая позиция, как считает автор, относительно недопущения внедрения в практику дополнительной квалификации действий лиц по ст. 209 УК Украины в случае совершения ими первичного преступления позволит избежать многочисленных ошибок в правоприменительной практике, которые обусловлены расширенным толкованием понятия отмывания «грязных» денег.
Как представляется, данный подход объясняется тем, что автор рассматривает легализацию как одну из форм прикосновенности к преступлению. Поэтому субъектами отмывания преступных доходов он считает тех, кто не принимал участия в предикатном преступлении.
Исключение из круга субъектов отмывания лиц, которые не участвовали в совершении предикатного преступления, не противоречит международно-правовым документам. Так, например, в подпункте «е» пункта 2 статьи 23 (отмывание доходов от преступления) Конвенции ООН против коррупции (2003 г.), определяется, если этого требуют основные принципы внутреннего законодательства Государства-участника, то можно предусмотреть, что преступления, названные в пункте 1 данной статьи, не относятся к лицам, которые совершили основное правонарушение. В пункте 1 статьи 23 этой Конвенции перечислены формы отмывания доходов от преступлений, которые рекомендуется признать уголовно наказуемыми в государствах, которые ратифицировали данный международно-правовой документ.
Согласно подпункту «b» пункта 2 статьи 6 (правонарушения, связанные с отмыванием средств) Конвенции Совета Европы «Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» (1990 г.) «может быть предусмотрено, что правонарушения, указанные в этом пункте, не применяются к лицам, совершившим основное преступление».
Кроме этого, в рекомендации 1 Сорока Рекомендаций FATF в редакции от 20 июня 2003 года указывается, что отмывание денег может не инкриминироваться лицам, которые совершили предикатное правонарушение, если того требуют фундаментальные принципы национального законодательства.
Некоторые из сторонников ограничения круга субъектов анализируемого преступления считают, что легализация (отмывание) доходов, полученных преступным путем, является конечной целью предикатного преступления. В случае когда лицо наказывается за предикатное преступление и за отмывание доходов, полученных от него, нарушается принцип non bis in idem, закрепленный в ч. 3 ст. 2 УК Украины. Поэтому, по мнению авторов, целесообразно предусмотреть, что положения ст. 209 УК Украины не должны применяться к лицам, которые совершили предикатное преступление.
Авторы, как видно, считают, что предикатное преступление имеет более высокую степень общественной опасности, чем отмывание преступных доходов. Однако с такой позицией можно не согласиться, поскольку отмывание является самостоятельным преступлением, характер и степень общественной опасности которого не может зависеть от предикатного преступления. Поэтому, когда субъекта привлекают к уголовной ответственности за отмывание и за предикатное преступление, принцип «не дважды за одно и то же самое» не нарушается.
Кроме того, необходимо отметить, что в соответствии с уголовным законодательством Украины степень общественной опасности отмывания значительно выше по сравнению со многими предикатными преступлениями. Так, например, за сбыт огнестрельного оружия, боевых припасов, взрывчатых веществ или взрывного устройства без предусмотренного законом разрешения согласно ч. 1 ст. 263 (незаконное обращение с оружием, боевыми припасами или взрывчатыми веществами) УК Украины может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок от двух до пяти лет. Отмывание доходов, полученных от сбыта данных предметов, влечет большее наказание, поскольку санкция ч. 1 ст. 209 УК Украины предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от трех до шести лет.
Как представляется, вполне оправданно привлечение к уголовной ответственности за отмывание независимо от того, принимал субъект участие в получении «грязных» доходов или был причастен к предикатному преступлению.
Обращаясь к вопросам разграничения преступлений, предусмотренных ст. 198 и ст. 209 УК Украины, нельзя упускать из виду проблемы определения их субъектов.
Не вызывает сомнений утверждение, что субъектом заранее не обещанного приобретения, получения, хранения или сбыта имущества, полученного преступным путем, является только прикосновенное лицо, то есть то, которое не принимало участия в совершении предикатного преступления и не давало до его окончания обещания выполнить упомянутые действия с указанным имуществом. Это положение не ново, оно было разработано в отечественной уголовно-правовой доктрине еще в ХІХ столетии и является бесспорным. Участники основного преступления субъектами преступления согласно ст. 198 УК Украины быть не могут. Это вытекает из содержания ст. 198 УК Украины, ответственность по которой наступает за заранее не обещанное приобретение, получение, хранение или сбыт имущества, заведомо полученного преступным путем.
Вместе с тем, Пленум Верховного Суда Украины вносит некоторые неясности в определение субъекта легализации преступных доходов. Так, в абз. 2 п. 15 Постановления от 15 апреля 2005 года № 5 указывается, что «субъектом преступления при его совершении в форме какого-либо из действий, определенных ч. 1 ст. 209 УК Украины, может быть только лицо, которое не совершало предикатного деяния, при условии что оно осознавало факт получения средств или имущества другими лицами преступным путем». А в п. 17 этого же постановления говорится, что субъектом преступления, состав которого предусмотрен в ст. 209 УК Украины, является «как лицо, которое получило средства или иное имущество преступным путем, так и то, которое заранее пообещало совершить предусмотренные этой статьей действия для легализации средств или имущества, полученных вследствие совершения предикатного деяния», то есть исполнитель или пособник предикатного преступления.
Для субъекта, владеющего преступно нажитыми доходами, необходимо создать такие условия, когда их свободное использование было бы для него невыгодным. Поэтому субъектом отмывания необходимо признавать как лицо, которое не совершало предикатного преступления, так и лицо, совершившее его. Скептики могут возразить, что такой шаг является чрезмерно жестким и не соответствует тенденциям либерализации уголовного законодательства и практики его применения. На наш взгляд, такая либерализация политики государства по отношению к преступлениям является оправданной и необходимой при определении наказания за преступления небольшой тяжести, каковым легализация не является. К тому же подобные примеры существуют. Так, субъектом преступления, предусмотренного ст. 306 УК Украины, признается как лицо, принимавшее участие в совершении предикатного преступления, так и лицо, не участвовавшее в нем.
Следует отметить, что в законодательстве ряда государств – участников СНГ закреплены положения, сходные с украинскими. Так, например, в ст. 193 (легализация денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем) УК Республики Казахстан не указываются признаки субъекта легализации. Однако в п. 10 Нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 18 июня 2004 года № 2 «О некоторых вопросах квалификации преступлений в сфере экономической деятельности» судам дается разъяснение, что «в случае установления факта легализации денежных средств или иного имущества, полученных заведомо незаконным путем, виновное лицо должно нести уголовную ответственность по совокупности преступлений по статье 193 УК и соответствующей норме уголовного закона, предусматривающей ответственность за незаконное приобретение этих средств или имущества». Таким образом, законодатель Республики Казахстан считает, что отмывателем может быть не только прикосновенное лицо, но также и то, которое принимало непосредственное участие в предикатном преступлении.
Вместе с тем, в ст. 209 УК Украины целесообразно было бы закрепить признаки субъекта преступления. Это будет содействовать одинаковому толкованию рассматриваемого признака состава преступления правоприменительными органами.
Благодаря особенностям субъективной стороны отмывание доходов, полученных преступным путем, имеет ряд признаков, которые отличают его от смежных составов. Однако вопрос о том, что это за особенности, в юридической литературе недостаточно исследован. Необходимо отметить, что правоохранительные органы Украины допускают ошибки в понимании сущности признаков субъективной стороны отмывания преступных доходов. Такое положение приводит к необоснованным решениям, что не способствует повышению эффективности применения уголовно-правовой нормы. Анализ признаков субъективной стороны отмывания доходов, добытых преступным путем, позволит выяснить, в каких случаях необходимо применять ст. 209 УК Украины.
Несмотря на то, что в ст. 209 УК Украины нет специального указания на форму вины, данное преступление может быть совершено только умышленно. При этом вид умысла – только прямой.
Между тем в юридической литературе встречается мнение о необходимости установления уголовной ответственности за отмывание преступных доходов, совершенное при неосторожной форме вины.
В диспозиции ст. 209 УК Украины в редакции 2001 г. употреблялась формулировка «добытые заведомо преступным путем». Законом Украины от 16 января 2003 года № 430-IV «О внесении изменений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Украины» содержание ст. 209 УК Украины было изменено, а термин «заведомо» исключен.
Как представляется, законодатель использовал термин «заведомо» в диспозиции ч. 1 ст. 209 УК Украины в редакции 2001 г. для характеристики субъективной стороны. Знать заведомо – означает знать без сомнений, твердо, уверенно. Кроме того, сознательное осознание лицом преступного происхождения средств или другого имущества предполагает наличие у него осознания общественной опасности использования средств или другого имущества, добытых преступным путем.
Разъясняя судам, как необходимо квалифицировать деяния субъектов отмывания, Пленум Верховного Суда Украины в п. 11 Постановления от 15 апреля 2005 года № 5 «О практике применения судами законодательства об уголовной ответственности за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем» обращает внимание на то, что лицо, которое принимало участие в предикатном преступлении и легализации (отмывании) средств или другого имущества, полученных в результате его совершения, должен привлекаться к уголовной ответственности по совокупности этих преступлений, поскольку оно осознает, что осуществляет легализацию таких средств (имущества).
В тех случаях, когда субъект, добросовестно ошибаясь относительно законного характера происхождения средств или другого имущества, полученных преступным путем, совершит одно из деяний, предусмотренных ст. 209 УК Украины, уголовная ответственность за отмывание исключается. Заключая, например, сделку, лицо не могло знать о противоправности своего поведения, поскольку ему не было сообщено о предикатном преступлении, в результате которого образовались доходы. Имея неправильное представление о юридических признаках или качествах предикатного преступления, субъект совершает допустимую ошибку (error juris) относительно непреступности деяний.
Для привлечения к ответственности субъекта, который заранее не обещал совершить деяние с доходами, добытыми преступным путем, необходимо, чтобы он знал об источнике их происхождения. Это положение, например, закреплено в ч. 1 ст. 198 УК Украины, предусматривающей ответственность за заранее не обещанное приобретение или получение, хранение либо сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, при отсутствии признаков легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем.
Предметное содержание субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 198 УК Украины, определяется обстоятельствами, которые осознает лицо, а именно:
- то, что определенное преступление уже совершено другим лицом (другими лицами);
- характер собственного поведения по приобретению, получению, хранению либо сбыту имущества, полученного в результате совершения другими лицами преступления.
На то, что субъект преступления, предусмотренного ст. 198 УК Украины, должен осознавать факт получения имущества, по отношению к которому он осуществляет вышеуказанные действия, в результате совершения общественно опасного противоправного деяния, указывает термин «заведомо», помещенный законодателем в текст диспозиции уголовно-правовой нормы. В случае если лицо не осознает преступного происхождения упомянутого имущества, нельзя говорить о наличии в его деяниях состава преступления, сформулированного в ст. 198 УК Украины.
Желание лица затруднить или сделать невозможным раскрытие либо расследование предикатного преступления, а равно и привлечение виновных лиц к уголовной ответственности решающей роли для квалификации деяний по ст. 198 УК Украины не играет.
Несмотря на то, что в действующей редакции ст. 209 УК Украины термин «заведомо» не употребляется, для привлечения к уголовной ответственности за легализацию лиц, которые не принимали участия в первичном преступлении, необходимо установить осознание ими того, что их деянию предшествовало совершение предикатного преступления.
На это указывается в Постановлении Пленума Верховного Суда Украины от 15 апреля 2005 года № 5. Так, в п. 9 данного постановления определено, что в случае приобретения средств или иного имущества, полученного вследствие совершения предикатного деяния, и владения ими необходимо, чтобы лицо осознавало, что они получены другими лицами преступным путем. Кроме того, в п. 12 рассматриваемого постановления содержится положение, согласно которому при решении вопроса о наличии признаков состава отмывания в действиях лица, которое не совершало предикатного деяния, судам следует установить, что лицо, которое совершило одно из действий, приведенных в ч. 1 ст. 209 УК Украины, осознавало, что средства или имущество получены другими лицами преступным путем.
Осведомленность лица о предикатном деянии является одним из условий привлечения за отмывание преступных доходов. Необходимость установления осознания субъектом источника происхождения отмываемых доходов следует непосредственно из ст. 2 (действия, касающиеся легализации (отмывания) доходов) Закона Украины от 28 ноября 2002 года № 249-IV «О предотвращении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, добытых преступным путем». В соответствии с данной нормой к легализации (отмыванию) доходов относят действия, направленные на сокрытие или маскировку незаконного происхождения средств либо иного имущества или владения ими, прав на такие средства либо имущество, источники их происхождения, местонахождения, перемещения, а равно приобретение, владение либо использование средств или иного имущества, при условии осознания лицом, что они были доходами.
Поэтому для правильного толкования признаков субъективной стороны отмывания преступных доходов термин «заведомо» целесообразно использовать при конструкции форм рассматриваемого преступления. Для ясности понимания субъективных признаков состава отмывания необходимо снова включить термин «заведомо» в ст. 209 УК Украины.
Термин «заведомо» используется для описания форм легализации (отмывания) преступных доходов некоторыми законодателями стран – участниц СНГ (РФ, Армении, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана). Как представляется, это обусловлено тем, что при конструировании правовых норм, устанавливающих ответственность за отмывание преступных доходов, могли быть учтены некоторые нормативно-правовые акты, принятые Межпарламентской Ассамблеей стран – участниц СНГ.
Так, например, в ст. 15 (легализация доходов, добытых преступным путем) Рекомендационного законодательного акта «О борьбе с организованной преступностью», принятого постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ 2 ноября 1996 года, сформулировано понятие легализации. Под ним понимается укрывательство или искажение незаконных источников и природы происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности средств либо иного имущества или прав на имущество, заведомо добытых преступным путем. Данный термин употребляется в п. 2 ст. 2 Модельного Закона «О противодействии легализации («отмыванию») доходов, полученных незаконным путем», в котором сформулированы признаки доходов, полученных заведомо незаконным путем.
В некоторых кодексах стран – участниц СНГ дается разъяснение термина «заведомо». Так, например, в ст. 4 (разъяснение отдельных терминов Уголовного кодекса) УК Беларуси под термином «заведомость» понимается «признак, указывающий, что лицу, которое совершает преступление, известны юридически значимые обстоятельства, предусмотренные данным кодексом». Этот термин употребляется в ст. 235 (легализация («отмывание») материальных ценностей, добытых преступным путем) и в ст. 236 (приобретение или сбыт материальных ценностей, заведомо добытых преступным путем) УК Беларуси.
В странах постсоветского пространства встречаются и другие конструкции признаков субъективной стороны. Так, например, в первоначальной редакции ст. 195 (легализация средств, добытых преступным путем) Уголовного закона Латвийской Республики предусмотрена была ответственность за легализацию финансовых средств, добытых преступным путем, или иного имущества в нарушение установленных законом требований и при осознании преступности приобретения данных средств или имущества. Формулировка «осознание преступности приобретения данных средств или имущества», используемая в данной норме, указывала на необходимость установления осведомленности субъекта об источнике происхождения отмываемых средств.
Законодатель Украины, определяя перечень предикатных преступлений, исходит из вида и размеров наказания за них. Так, если для привлечения к ответственности по ст. 198 УК Украины не важно, какой должна быть степень осведомленности лица о предикатном преступлении, то для квалификации деяний по ст. 209 УК Украины имеет значение осознание отмывателем того, что доходы были получены в результате совершения преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок более трех лет.
Необходимо отметить, что отмыватель преступных доходов может не знать всех обстоятельств совершенного предикатного деяния: его времени, места и т.д. Информация о таком преступлении может быть ограничена общими сведениями о его совершении. Так, если лицо осознает, что средства или иное имущество, которое оно отмывает, получено в результате насильственного похищения, то от него не требуется знания о конкретном способе завладения имуществом. Сведения о предикатном преступлении субъект может получить разными способами. Возможный источник информации – это, например, обстановка получения, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого за совершение первичного преступления и т.д. Вполне достаточно общего представления отмывателя о характере предикатного деяния.
В ряде международных документов упоминается о признаках субъективной стороны отмывания преступных доходов. Так, в соответствии с положением п. 2 ст. 5.2.1 (уголовное преступление, состоящее в отмывании денег) Типового законодательства об отмывании денег и финансировании терроризма, подготовленного Управлением Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности совместно с Международным валютным фондом (2003 г.), указано, что «заключение об осведомленности, намерении или умысле как необходимом элементе правонарушения (отмывания денег. – А.Б.) может быть выведено из объективных фактических обстоятельств».
В подпункте «с» пункта 2 статьи 6 Конвенции Совета Европы «Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» 1990 г. обращается внимание на то, что «знание, намерение или мотив как элементы правонарушения, предусмотренного в этом пункте, могут быть выведены из объективных обстоятельств».
В п. 2 ст. 6 (криминализация отмывания доходов от преступлений) Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности (2000 г.) сказано, что «осознание, умысел или цель как элементы состава преступления, указанного в пункте 1 настоящей статьи, могут быть установлены из объективных фактических обстоятельств дела».
Деяния, перечисленные в ст. 209 УК Украины, относятся к формальным составам преступления. В связи с этим психическое отношение лица определяется только к акту поведения, а не к возможным последствиям преступления. Поэтому интеллектуальный признак отмывания преступных доходов будет включать в себя лишь осознание субъектом характера общественной опасности своего деяния. Волевое отношение лица к совершенному деянию законодатель переносит из последствий на само деяние. Предвидение последствий для данной конструкции состава преступления не нужно.
Кроме того, содержание интеллектуального момента субъективной стороны отмывания преступных доходов охватывает как осознание лицом характера ранее совершенного им или другими лицами предикатного преступления, так и осознание общественной опасности и противоправности совершения деяний, предусмотренных ст. 209 УК Украины.
Таким образом, интеллектуальный критерий субъективной стороны отмывания доходов, добытых преступным путем, имеет особенности. Содержание прямого умысла отмывателя складывается, во-первых, из осознания характера ранее совершенного предикатного деяния, во-вторых, из осознания общественной опасности деяний, предусмотренных ст. 209 УК Украины, в-третьих, из осознания противоправности таких деяний. Из-за формальной конструкции состава отмывания доходов, добытых преступным путем, интеллектуальный критерий здесь ограничен осознанием субъектом совершенного им действия или бездействия.
Волевой критерий психического отношения субъекта к своему поведению характеризуется его желанием совершить деяния, предусмотренные ст. 209 УК Украины.
В ст. 209 УК Украины нет специального указания на мотив и цель совершения преступления. Мотивация является движущим фактором волевого поведения человека. Мотивы отмывания преступных доходов могут быть разными: корысть, стремление избежать ответственности и т.д. Они не влияют на уголовно-правовую квалификацию совершенного, но могут быть учтены судом при назначении наказания.
В установлении признаков субъективной стороны отмывания преступных доходов одним из сложнейших представляется вопрос о цели. В диспозиции ст. 209 УК Украины нет специального указания на цель совершения легализации. Вместе с тем, ученые, занимающиеся исследованием антилегализационного законодательства, по-разному понимают признаки субъективной стороны отмывания.
В.М. Киричко считает, что цель легализации – придание правомерного вида владению, пользованию либо распоряжению предметами, указанными в ст. 209 УК Украины, или сокрытие либо маскировка их преступного происхождения, владения ими, источника их происхождения, местонахождения, перемещения. Как отмечает автор, такой вывод следует из ст. 209 УК Украины и определения легализации, сформулированного в ст. 1 (определение терминов) Закона Украины от 28 ноября 2002 года № 249-IV «О предупреждении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, добытых преступным путем».
Но возникает вопрос: в каких случаях необходимо устанавливать цель – придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению средствами и другим имуществом, а в каких – сокрытие или маскировку их преступного происхождения, владения ими, источника их происхождения, местонахождения, перемещения.
Как сказано в ст. 1 Закона Украины от 28 ноября 2002 года № 249-IV «О предупреждении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем», легализация (отмывание) доходов – это совершение действий, определенных ст. 2 данного закона, с целью придания правомерного вида владению, использованию или распоряжению доходами, или действий, направленных на сокрытие источника происхождения таких доходов.
Исходя из определения легализации (отмывания) доходов, можно констатировать, что существуют действия, перечисленные в ст. 2 рассматриваемого закона, которые совершаются с целью придания правомерного вида владению, пользованию или распоряжению доходами, а также действия, направленные на сокрытие источника происхождения таких доходов. При этом для совершения других видов действий рассматриваемый закон не указывает на необходимость определения цели.
Пленум Верховного Суда Украины предлагает устанавливать цель при совершении деяний, предусмотренных ст. 209 УК Украины. Так, в абз. 2 п. 2 Постановления от 15 апреля 2005 года № 5 «О практике применения судами законодательства об уголовной ответственности за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем» Пленум Верховного Суда Украины разъясняет, что ответственность за отмывание наступает при условии, что лицо, совершая деяния, перечисленные в ч. 1 ст. 209 УК Украины, действует умышленно с целью придания правомерного вида владению, пользованию, распоряжению такими денежными средствами или имуществом, их приобретению либо для сокрытия источника их происхождения.
Кроме того, Пленум Верховного Суда Украины считает, что цель является одним из признаков, отличающих преступление, предусмотренное ст. 209 УК Украины, от предусмотренного ст. 198 УК Украины. В п. 17 Постановления от 15 апреля 2005 года № 5 «О практике применения судами законодательства об уголовной ответственности за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем» указывается, что если деяния, предусмотренные ст. 198 УК Украины, совершаются с целью придания имуществу легального статуса, они подлежат квалификации по ст. 209 УК Украины. Следовательно, как считает Пленум Верховного Суда Украины, для легализации обязательной целью совершения действий с доходами либо другим имуществом является придание этому имуществу легального статуса. Если такая цель отсутствовала, то деяния лица следует квалифицировать по ст. 198 УК Украины.
Однако такое понимание признаков субъективной стороны отмывания преступных доходов является спорным. Если бы законодатель выделял цель как обязательный признак преступления, предусмотренного ст. 209 УК Украины, в диспозиции данной правовой нормы было бы специальное указание на это.
Одно из основных отличий преступления, предусмотренного ст. 198 УК Украины, от легализации преступных доходов заключается в характере деяний. Отмывание преступных доходов представляет собой внешне легальную деятельность, в результате которой материальным ценностям придается видимый законный характер происхождения. Противоправные деяния посягают на установленные законом правила заключения сделок, проведения финансовых операций, использования имущества в предпринимательской или иной хозяйственной деятельности. Деяния, образующие состав приобретения, получения, хранения либо сбыта имущества, полученного преступным путем, не должны с формальной стороны соответствовать условиям заключения гражданско-правовой сделки. Так, например, если при заключении соглашения требования по его оформлению, предусмотренные гражданским законодательством, внешне соблюдены, то действия субъекта подпадают под признаки состава отмывания.
Может сложиться ситуация, когда лицо, заранее не обещая, приобрело или получило имущество, добытое преступным путем, а потом у него возник умысел на совершение одного из деяний, предусмотренных ст. 209 УК Украины, с тем чтобы придать его происхождению легальный статус. Деяния такого лица необходимо квалифицировать по ст. 198 и ст. 209 УК Украины. Такая же квалификация имеет место и в случае, когда лицо, заранее не обещая, сбывает имущество, полученное преступным путем, а добытые в результате этого доходы использует в легальной экономической деятельности.
В некоторых государствах – участниках СНГ (России, Беларуси, Молдове, Армении, Азербайджане) цель совершения преступления непосредственно указывается в тексте правовой нормы, предусматривающей ответственность за отмывание. Однако в уголовном законодательстве данных государств разные подходы к пониманию целей отмывания противоправных доходов.
Так, например, исходя из содержания ст. 190 УК Армении целью легализации является сокрытие или искажение природы, источников происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности материальных ценностей или связанных с ними прав. Сходная цель сформулирована в ст. 235 УК Республики Беларусь.
В соответствии со ст. 241 УК Азербайджанской Республики легализация денежных средств или другого имущества, приобретенных от незаконного оборота наркотических средств или психотропных веществ, совершается с целью осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности.
В ст. 243 УК Республики Молдова в редакции 2003 г. целью отмывания денег определяется придание законного характера источнику и происхождению денежных средств, имущества или доходов, полученных незаконно.
Законодатель России указывает на цель отмывания преступных доходов в ст. 174 УК РФ, однако в ст. 174-1 УК РФ нет упоминаний о цели совершения отмывания. Согласно текстуальному толкованию ч. 1 ст. 174 УК РФ целью совершения отмывания денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем, является придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом.
Вместе с тем, необходимость в установлении специальной цели при отмывании преступных доходов является сомнительной. Во-первых, сложно предположить, какие необходимо собрать доказательства по уголовному делу, чтобы установить, что лицо при совершении деяний, образующих состав отмывания, действовало с целью придания правомерного вида владению, пользованию, распоряжению денежными средствами или имуществом, добытыми преступным путем.
Во-вторых, денежные средства либо иное имущество, полученные преступным путем, никогда не станут легально добытыми. При совершении любого из деяний, образующих состав легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, такому имуществу придается видимость легально приобретенного независимо от того, хотел этого виновный или нет. Поэтому необязательно, чтобы лицо при отмывании преступных доходов ставило перед собой специальную цель.
Источник: глава из монографии
Беницкий А.С., Розовский Б.Г., Якимов О.Ю. Ответственность за легализацию преступно приобретенных доходов в уголовном законодательстве Украины и Российской Федерации: Монография / МВД Украины, Ин-т экон.-пр. исл. НАН Украины, Луган. гос. ун-т внутр. дел им. Э.А. Дидоренко, Восточноукр. нац. ун-т им. В. Даля. – Луганск: РИО ЛГУВД им. Э.А. Дидоренко, 2008. – 496 с. – Библиогр.: С. 463-492.