Раскрытие темы данной статьи подразумевает последовательное разрешение ряда теоретических вопросов. Первым таким вопросом является вопрос о понятии и структуре субъективного права.
Н.И. Матузов, как и большинство отечественных ученых, определяет субстанцию субъективного права как юридически обеспеченную возможность. Содержание этой возможности включает в себя следующие структурные элементы: 1) возможность положительного поведения самого управомоченного, т.е. право на собственные действия; 2) возможность требовать соответствующего поведения от правообязанного лица, т.е. право на чужие действия; 3) возможность прибегнуть к мерам государственного принуждения в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности (притязание); 4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом.
Субъективное право может быть внутренне дифференцировано на ряд правомочий. Правомочиями является «все то, на что субъект управомочен в рамках данного субъективного права, любой элемент, любая возможность…». Вместе с тем в некоторых случаях право и правомочие могут совпадать, когда субъективное право состоит из одного правомочия.
Субъективное право – омплексное понятие, охватывающее все виды прав. Их объединяет то, что они принадлежат субъектам позитивного права данного государства, зависят от их воли и сознания, предоставляют им определенные юридические возможности, гарантируемые государством. Конституции всех государств мирового сообщества, международные нормативно-правовые акты о правах человека именуют их именно правами и свободами.
Первое прочтение ст. 28 Конституции РФ 1993 г. создает впечатление, что свобода – понятие более широкое и включает в свою структуру какие-либо конкретные права. Однако это не совсем так.
Существуют различные точки зрения на решение данной проблемы, но большинство авторов сходятся в том, что они равнозначны. Н.И. Матузов в результате всестороннего исследования сущности субъективных прав заключает: «…свобода в юридическом смысле и есть субъективное право, как и наоборот, субъективное право есть юридически гарантированная свобода». В.С. Нерсесянц отмечает некоторую разницу между этими понятиями, но при этом отмечает, что «в понятийно-правовом смысле эти термины равнозначны. Ведь право – это форма свободы, а свобода возможна лишь в форме права». М.В. Баглай по этому поводу пишет: «…термин «свобода», по существу, тождествен термину «субъективное право», а различие объясняется только тем, что такая юридическая лексика сложилась исторически».
Итак, можно сделать вывод, что категории «свобода» и «право» идентичны. Таким образом, мы можем говорить о свободе как о праве и о праве как о свободе.
Более того, юридическая конструкция «право на свободу», на наш взгляд, более корректна, поскольку свободу совести и вероисповедания можно эффективно реализовать, лишь имея достаточные государственно-правовые гарантии по обеспечению данного права. Не случайно именно такая конструкция используется во всех международных нормативных правовых актах и в конституциях зарубежных стран применительно к свободе мысли, совести и религии.
Современное конституционное право не выработало единого взгляда на проблему соотношения свободы совести и свободы вероисповедания. Многие авторы придерживаются позиции, согласно которой содержание свободы совести составляет свобода в определении своего отношения к вопросам веры и религии, т.е. свобода вероисповедания.
Так, Ю.А. Розенбаум определяет свободу совести в узком смысле как право каждого человека самостоятельно решать вопрос о том, руководствоваться ли ему в оценке своих поступков и мыслей поучениями религии или отказываться от них. А.Е. Козлов свободой совести в конституционном праве считает отношение человека к религии, его самоопределение по отношению к ней, свободу убеждений по отношению к Богу. М.В. Баглай и В.А. Туманов считают, что «свобода совести и вероисповедания — право человека как быть атеистом, т.е. не верить в Бога, так и верить в Бога в соответствии с учением той или иной свободно выбранной им религии (вероисповедания)». Т.Ю. Архирейская полагает, что свобода совести означает духовное и юридическое право граждан на свободный выбор формы своего отношения к религии, выражающееся в возможности выбирать и исповедовать ту или иную веру.
Мы считаем, что нельзя согласиться с данным подходом, поскольку он не имеет совершенно естественного для науки конституционного права основания в действующей Конституции. Нет необходимости проводить многоаспектный анализ свободы совести, чтобы понять: соотношение свободы совести и свободы вероисповедания можно определить как соотношение целого с частью, т.е. свобода вероисповедания — это составной элемент свободы совести, внутреннее содержание которой значительно шире, чем отношение человека к религии, к выбору той или иной веры. Свобода совести оперирует понятием «убеждения», а убеждения могут быть не только религиозными.
Мы во многом согласны с А. Шайо, определяющим свободу совести как возможность самостоятельно, без чьего-либо принуждения (в том числе государственного) формировать собственные нравственные суждения, действовать в соответствии со своими убеждениями (светского или религиозного характера), а также распространять их. В этом определении автор делает весьма значимые, с точки зрения содержания свободы совести, акценты: на действиях в соответствии со своими убеждениями и на распространении их.
С учетом сказанного выше следует полагать, что, во-первых, диалектически связанные понятия «свобода вероисповедания» и «свобода совести» не стоит разделять ни в процессе законотворчества, ни в процессе научного исследования, и во-вторых, поскольку данные понятия соотносятся как родовое и видовое, упоминание свободы совести подразумевает упоминание и свободы вероисповедания.
Согласно ст. 28 Конституции в Российской Федерации гарантируются свобода совести и свобода вероисповедания, в том числе право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать и менять, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Исходя из данной формулировки, в структуре субъективного права на свободу совести и вероисповедания можно выделить следующие правомочия:
- Право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию. Право исповедовать религию означает, по сути, гарантированную государством возможность открыто действовать в соответствии со своими религиозными убеждениями, поскольку исповедание веры есть открытое ее признание, следование ей, что подразумевает определенное поведение, деятельность.
- Право не исповедовать никакой религии. Это означает право быть атеистом, агностиком, скептиком либо не разделять каких-либо убеждений вообще.
- Право выбирать убеждения предполагает возможность личности свободно избирать религиозно-нравственные императивы, наиболее ей близкие. Обоснованной в этом случае является позиция Европейского суда по правам человека в том смысле, что убеждениями следует считать взгляды, связанные с фундаментальными проблемами. Термин «убеждение» не является синонимом понятий «мнения» и «идеи», он используется только в отношении тех взглядов, которые достигают определенной степени силы, зрелости, связанности и значимости.
- Право иметь убеждения. Право иметь религиозные или иные убеждения означает располагать, обладать определенным набором ценностей мировоззренческого, этического, нравственного характера. Под иными убеждениями следует понимать убеждения, которые связаны с категориями, имеющими отношение к совести, но отличающиеся от религиозных (свободомыслие, атеизм и др.).
- Право менять убеждения. Само наличие этого правомочия в структуре свободы совести и вероисповедания говорит о том, что некогда переход из одного вероисповедания в другое (имеется в виду в первую очередь из государственного в любое другое признаваемое и во вторую — в непризнанное либо даже гонимое государством вероисповедание) был чреват потерями в правах.
- Право распространять убеждения. Распространение убеждений подразумевает действия, в результате которых данные убеждения становятся доступными, известными широкому кругу лиц. Распространение убеждений может осуществляться как непосредственно, так и опосредованно, то есть с помощью книг, брошюр, кинофильмов, сайтов в Интернете и пр.
Многие отечественные правоведы ранее включали пропаганду атеизма или религии в структуру права на свободу совести. Данная позиция, на наш взгляд, выводится из содержания ст. 52 Конституции СССР 1977 г., которая гласит: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается».
Время изменилось, и с указанной точкой зрения нельзя согласиться. Во-первых, невозможно отделить свободу вероисповедания от свободы отправления культа: религия имеет и практическую сторону, состоящую в культе, без которого религия остается односторонне субъективной, т.е., по сути, замыкается сферой личности; во-вторых, понятие «распространение» по смыслу шире, чем понятие «пропаганда», а «убеждение» – «атеизм» и «религия».
Следует признать, что распространение религиозных убеждений в настоящее время очень слабо законодательно урегулировано, хотя значение и важность данного правомочия оспариванию в принципе не подлежат, учитывая негативный опыт деятельности на территории РФ тоталитарных сект.
Европейский суд по правам человека, например, признает, что ст. 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на свободу мысли, совести и религии) не предполагает защиту недопустимых проявлений прозелитизма — предложения материальных выгод или оказания недопустимого давления (в том числе с использованием служебного положения) с целью привлечения в церковь новых членов.
Право на действия в соответствии с убеждениями – юридически гарантированная возможность посредством активных действий (либо осознанного бездействия) проявлять свои убеждения. Примеров таких действий можно привести множество, но мы бы хотели обратить внимание на такой вариант выражения убеждений, как критика, поскольку именно критика чаще всего затрагивает чьи-либо чувства, так как свобода критики напрямую зависит от свободы слова и ее понимания в каждой конкретной ситуации.
Свобода совести и вероисповедания не исключает возможности критики верующих. Эта позиция была сформулирована в решении Европейского суда по правам человека по делу Институт Отто-Премингер против Австрии от 20 сентября 1994 г. Данное дело было связано с демонстрацией в кинотеатре, содержавшемся ассоциацией-заявителем, фильма, в котором провокационно изображались предметы религиозного культа.
В решении Суд отметил, что способы критики или отрицания религиозных учений либо убеждений могут повлечь за собой ответственность государства, если оно не обеспечит спокойного пользования правами, гарантированными ст. 9 всем, кто придерживается данных убеждений.
Конституция РФ предлагает исчерпывающий перечень правомочий, входящих в структуру права на свободу совести и вероисповедания. Мы считаем, что в дополнении данного перечня нет необходимости ни с теоретической, ни с практической точки зрения.
Подводя итоги, можно сделать следующие выводы:
- Субъективное право применительно к конституционному праву на свободу совести и вероисповедания в полной мере отвечает теоретическим требованиям, предъявляемым к любому праву, принадлежащему человеку и гражданину, то есть представляет собой юридически обеспеченную возможность, состоящую из четырех структурных элементов: право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование. Субъективное право может быть внутренне дифференцировано на ряд правомочий.
- Правовые категории «свобода» и «субъективное право», по существу, идентичны. Юридическая конструкция «право на свободу» более корректна, поскольку свободу совести и вероисповедания можно эффективно реализовать, лишь имея достаточные государственно-правовые гарантии по обеспечению данного права.
- Понятия «свобода совести» и «свобода вероисповедания» соотносятся как родовое и видовое, упоминание свободы совести подразумевает упоминание и свободы вероисповедания. Присутствие в тексте одной статьи Конституции РФ обеих свобод вполне оправданно.
- В структуре субъективного права на свободу совести и вероисповедания можно выделить семь правомочий, вытекающих из содержания ст. 28 Конституции Российской Федерации.
Источник: Даудова П.А., Магомедов А.А. «Свобода совести как субъективное право»