Действующее уголовное законодательство Украины предусматривает ответственность за умышленное убийство и умышленное тяжкое телесное повреждение, совершенные в состоянии сильного душевного волнения. Проведенное исследование показало, что практические работники сталкиваются со значительными трудностями при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 116, 123 УК Украины. Зачастую это происходит из-за неумения устанавливать состояние физиологического аффекта, являющегося конститутивным элементом состава названных преступлений.
Новый Уголовный кодекс Украины закрепил физиологический аффект, рассматриваемый в рамках понятия «сильное душевное волнение», в качестве одного из психических состояний лица, которое можно отнести к ограниченной вменяемости. В юридической литературе последних лет имеются публикации, посвященные в основном определению понятия «аффект» в уголовном праве. Методика же установления физиологического аффекта, к сожалению, должным образом не разработана. В результате — следователи, прокуроры, судьи, адвокаты не имеют в своем распоряжении научно обоснованных рекомендаций по этому вопросу.
Большинство респондентов из числа опрошенных следователей весьма упрощенно, на наш взгляд, подходят к решению вопроса о наличии у обвиняемого в момент совершения преступления аффективного состояния. Схема их рассуждений достаточно примитивна: если убийство потерпевшего или причинение ему тяжких телесных повреждений без разрыва во времени последовало в ответ на его же (потерпевшего) провокационные действия, то при соответствующих показаниях обвиняемого о совершении преступления под влиянием этой провокации возможен вывод о совершении противоправного деяния в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения. В данном случае провокация выступает в качестве единственного объективного обоснования вывода о наличии аффекта, что вряд ли может быть признано однозначно бесспорным, поскольку вне поля зрения остается психическое состояние обвиняемого. Такой подход к решению вопроса о наличии аффективного состояния может привести к следственным и судебным ошибкам. Психическое состояние лица, совершившего преступление, не может не учитываться при сопоставлении поведения обвиняемого с внешним воздействием, стимулирующим данное поведение. Поэтому вывод о наличии физиологического аффекта должен основываться на совокупности доказательств, убедительно свидетельствующих о совершении убийства или причинении тяжких телесных повреждений именно в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного провокационными действиями со стороны потерпевшего.
Изучение уголовных дел об убийствах, тяжких телесных повреждениях позволило выделить ряд наиболее характерных недостатков, допущенных следователями на различных этапах процесса доказывания. Наряду с тем, что зачастую не выявляются все доказательства, необходимые для установления аффекта, нередко фактические данные, уже имеющиеся в материалах уголовного дела, полученные из установленных в законе источников, не используются в качестве доказательств совершения преступления в состоянии физиологического аффекта. Опрос следователей показал, что они, к сожалению, не имеют четкого представления о том, какую именно доказательственную информацию можно извлечь из этих данных. На этапе собирания доказательственной информации существенно искажается ее содержание в связи, например, с неправильной формулировкой вопросов допрашиваемым участникам уголовного судопроизводства, ошибочным отражением их ответов при фиксации в протоколах допросов. Это влечет за собой неверное изложение тезиса обвинения, нарушение права обвиняемого на защиту. Как это ни парадоксально, но и на этапе анализа фактических данных, из-за их неадекватной интерпретации следователем, утрачиваются важные доказательства, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела.
Деятельность следователя по установлению аффекта должна быть направлена на выяснение целого комплекса обстоятельств, позволяющих сделать категорический вывод о его наличии либо отсутствии. К их числу относятся как личностные, так и индивидуальные особенности обвиняемого; временные состояния, влияющие на эмоциональную сферу лица; данные о действиях субъекта в ситуации совершения преступления и так называемые психологические индикаторы аффективного состояния.
В юриспруденции понятие «физиологический аффект» соотносится с понятием «сильное душевное волнение». Психологи же эти два понятия разграничивают, полагая, что отождествлять их нельзя в силу того, что первое относится к психологическим категориям, а второе — к правовым и может включать в себя кроме физиологического аффекта иные психические состояния. Физиологический аффект в психологии рассматривается как эмоциональное состояние, которое может возникнуть у психически здорового человека в состоянии конфликта. В собственном смысле как «сильное душевное волнение», так и «аффект» может обозначать любое эмоциональное состояние, которое достигло такой силы, что стало не вполне подконтрольным сознанию конкретного человека.
В этом аспекте представляется необходимым конкретизировать право на защиту лица, совершившего преступление в состоянии сильного душевного волнения. Принципиальную значимость здесь приобретает решение вопроса об обязательном участии защитника при проведении досудебного следствия и в рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, что со всей очевидностью продемонстрировал проведенный нами в ходе исследования опрос следователей, прокуроров, судей, адвокатов.
Согласно ст. 45 УПК Украины (ст. 58 Проекта УПК) участие защитника является обязательным по делам о преступлениях лиц, которые вследствие своих физических или психических недостатков не могут сами реализовать свое право на защиту. Пленум Верховного Суда Украины в своем постановлении № 10 от 07.07.1995 г. однозначно констатировал, что в соответствии с п. 2 ч. 3 ст. 46 УПК под такими лицами следует понимать, в частности, лиц, которые хотя и признаны вменяемыми, но имеют недостатки, препятствующие самостоятельной защите от обвинения, а также лиц с существенными дефектами речи, зрения, слуха и т.д.
Таким образом, по смыслу закона психически здоровые подозреваемые или обвиняемые, совершившие преступления в состоянии физиологического аффекта, к их числу не относятся. Вместе с тем, одним из психологических индикаторов аффективного состояния, позволяющих делать вывод о состоянии обвиняемого в момент совершения преступления, является психическая реакция, проявляющаяся во внутренних переживаниях, чувствах, состояниях. При этом нарушается логика мышления, разумная деятельность. Изменения обычного характера протекания мыслительных процессов прослеживаются в первоначальных показаниях обвиняемых. В состоянии аффекта восприятие действительности становится неясным, конфликтная ситуация, вызывающая аффект, сразу не осознается, поскольку стержень такого события тормозит связи, необходимые для его осознания. Осознание сужается, как правило, до осознаваемости лишь обстоятельств, которые вызывают аффект. Именно поэтому допрашиваемый не помнит некоторых обстоятельств совершения преступления и затрудняется ответить на все вопросы, интересующие следователя, о происшедшем событии и собственных действиях, связанных с ним. Такое поведение обвиняемого может быть неверно истолковано следователем и расценено как способ оказания противодействия расследованию. Обязательное участие защитника по делам этой категории может предотвратить возможные следственные ошибки и будет способствовать укреплению принципа обеспечения права обвиняемого на защиту.
Приведенная аргументация на фоне полученных эмпирических результатов позволяет сделать вывод о необходимости законодательного урегулирования этого вопроса путем внесения соответствующих дополнений в ст. 45 УПК Украины (ст. 58 Проекта УПК). Предлагаемая норма может быть сформулирована следующим образом: 2) после слов «не могут сами реализовать свое право на защиту» указать: «а также лиц, совершивших преступление в состоянии сильного душевного волнения», далее — по тексту.
Одним из основных источников доказательств совершения убийства или причинения тяжких телесных повреждений в состоянии сильного душевного волнения является заключение судебно-психологической экспертизы эмоциональных состояний, содержащее ответ на вопрос о том, не находился ли обвиняемый в момент совершения преступления в состоянии физиологического аффекта. Большое значение для оптимизации деятельности эксперта-психолога в этом направлении, для эффективной оценки эмоционального состояния подследственного имеет качество и объем информации о личности и поведении субъекта преступления, содержащейся в материалах уголовного дела. В условиях уголовного судопроизводства эмоциональные реакции, используемые для установления эмоционального состояния, могут быть классифицированы на две группы.
Первую группу реакций, являющихся индикатором эмоционального состояния, составляют субъективно ощущаемые проявления аффекта, связанные с психогенными переживаниями субъекта, которые недоступны восприятию других лиц. Это и испытываемое субъектом определенное состояние (в данном случае — гнев, обида), и некоторые реакции периферической нервной системы (частота сердечных сокращений, работа органов дыхания, артериальное давление и др.), и изменение хода мыслительных процессов (сужение сознания например).
Ко второй группе реакций субъекта, переживающего эмоцию, относятся реакции, которые могут быть зарегистрированы другими людьми. К ним относятся вегетативные выражения, проявляющиеся в реакциях сердечнососудистой и дыхательной систем, внутренних органов (учащение или замедление дыхания, учащение пульса, повышение кровяного давления, изменение деятельности желудочно-кишечного тракта), а также двигательно-поведенческие реакции, которые выражаются в изменениях мимики и пантомимики, характера двигательной активности, речи. Возможны вазомоторные реакции в виде покраснения, побледнения кожи лица, расширения зрачков, тремора рук.
Небезынтересен тот факт, что об эмоциональном состоянии лица могут свидетельствовать реакции, которые не только не ощущаются самим субъектом, переживающим эмоцию, но и не могут быть объективно выявлены и зафиксированы без использования соответствующих приборов и проведения специальных исследований. Это различные физиологические показатели эмоциональных состояний в виде изменений температуры кожи, химического состава крови и мочи, биоэлектрической активности мозга и т.д. Об этом непременно должен помнить следователь и привлекать специалистов-медиков для их выявления и фиксации путем проведения судебно-медицинских освидетельствований, экспертиз. А в дальнейшем — использовать полученные данные при формировании доказательственного массива.
Субъективно ощущаемые проявления аффекта устанавливаются в процессе допроса переживавшего эмоцию субъекта. В следственной и судебной практике показаниям обвиняемых (подсудимых) об их психическом состоянии в момент инкриминируемого деяния должно уделяться пристальное внимание. Как правило, на допросе обвиняемые детально описывают свое состояние в условиях возникшего конфликта, употребляя такие фразы, как «меня охватило бешенство», «в голове помутилось», «перед глазами все было как в тумане» и т.п. Именно в таком виде они подлежат фиксации в протоколе допроса, поскольку в них достаточно ярко прослеживаются характерные для аффекта вегетативные реакции. Такое естественное состояние с точки зрения доказывания физиологического аффекта, полагаем, более ценно, чем утверждение, зафиксированное в общем виде (например: «был сильно взволнован»). Очень важно в процессе допроса акцентировать внимание на особенностях самочувствия, настроения обвиняемого перед случившимся. Выяснить состояние его здоровья накануне совершения преступления (страдает ли нервными, психическими, соматическими заболеваниями, хронической усталостью, бессонницей и пр.). Установлению подлежит характер его межличностных отношений с потерпевшим. В частности, возникали ли ранее конфликты, их специфика, источники, динамика, способы разрешения. Имеются ли у них общие интересы, увлечения, общие знакомые и т.д.
Вместе с тем, показания обвиняемого, как бы убедительно они ни звучали, не являются доказательством наличия аффекта, в силу того что субъект преступления может заблуждаться в характере и силе своих эмоциональных переживаний. Поэтому не следует забывать, что показания обвиняемого должны быть тщательно проверены и оценены в совокупности с другими доказательствами.
Источником получения фактических данных о внешнем проявлении аффекта являются свидетельские показания. Аксиоматично утверждение о том, что все внешние вегетативные и экспрессивные проявления аффекта воспринимаются людьми при помощи органов чувств (слуха, зрения). А запечатленные в памяти свидетелей явления объективной действительности впоследствии могут быть воспроизведены ими в своих показаниях. Чаще всего свидетели, которые зафиксировали в своем сознании внешнее проявление аффекта, дают показания о них с использованием разговорной лексики («расширены глаза», «лицо было белое как стена», «его трясло», «лицо, шея покрылись багровыми пятнами», «заикался», «губы сжаты», «улыбка искривлена», «выглядел ненормальным» и пр.). Нередко в процессе допроса следователи трансформируют такие выражения, пропуская их через свое сознание. В результате в протоколе допроса они приобретают совершенно иной вид. Такой подход, на наш взгляд, следует признать ошибочным, поскольку он оказывает негативное влияние на оценку эмоционального состояния испытуемого в процессе проведения психологической экспертизы. Поэтому показания свидетелей о внешнем проявлении аффекта необходимо записывать в таком виде, в каком они сообщаются свидетелем. Нелишне использовать и дополнительные средства фиксации (видео-, звукозапись).
В процессе допроса свидетелей об эмоциональном состоянии обвиняемого выяснению подлежат нижеперечисленные обстоятельства:
- Что предшествовало совершению преступления: насилие; издевательства или тяжкие оскорбления со стороны потерпевшего, либо иные противоправные или аморальные действия; длительная психо-травмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего?
- Как выглядел обвиняемый в момент совершения убийства или причинения потерпевшему тяжких телесных повреждений? В связи с этим целесообразно конкретизировать: какими были его глаза (суженные, расширенные или бегающие зрачки), цвет лица, интонация, наблюдался ли тремор в руках и других частях тела.
- Как он выглядел после совершения преступления и каковы были особенности его поведения (помнит ли обстоятельства случившегося; пытался ли оказать помощь потерпевшему; адекватно ли отвечал на вопросы; плакал; сидел неподвижно; каким был темп его речи: нормальный, ускоренный, замедленный; каково содержание высказываний)?
- Каковы особенности взаимоотношений между обвиняемым и потерпевшим?
- Каковы особенности личности и поведения обвиняемого? В этом контексте следует подчеркнуть, являются ли действия обвиняемого неожиданными для свидетеля, соответствуют ли они особенностям его личности и т.д.
- Каковы личностные особенности потерпевшего?
К материалам уголовного дела должны быть приобщены бытовые и производственные характеристики обвиняемого.
При назначении судебно-психологической экспертизы эмоционального состояния обвиняемого перед экспертами могут быть поставлены следующие вопросы:
- Каковы индивидуально-психологические особенности обвиняемого?
- Каковы особенности межличностных отношений потерпевшего и обвиняемого?
- Каким образом выявленные личностные характеристики обвиняемого могли повлиять на его поведение в сложившейся ситуации конфликта с потерпевшим?
- В каком психическом состоянии находился обвиняемый в момент совершения преступления?
- Находился ли обвиняемый в момент совершения преступления в состоянии физиологического аффекта или ином эмоциональном состоянии, которое оказало существенное влияние на его поведение?
Следует иметь в виду, что в процессе проведения судебно-психологической экспертизы эксперт не может ограничиваться лишь дачей заключения о наличии либо отсутствии аффекта. Наряду с этим должны быть установлены причинные связи эмоциональных реакций обвиняемого с противоправными или аморальными действиями потерпевшего, поскольку именно их констатация позволит следователю, суду сделать вывод о совершении преступления в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения.